КОММЕНТАРИИ К ОДНОМУ РАССКАЗУ - ОХОТА С НОРНЫМИ

Рассказ К.В. Рыбалко  «Бой в норе: или у каждого своя правде» был напечатан в РОГ № 38 - 2002 г., затем 04 мая 2017 г. снова появилась на сайте РОГ: http://www.ohotniki.ru/archive/article/2017/05/04/648111-boy-v-nore-u-kazhdogo-pravda-svoya.html 

Ещё лет десять назад я высказывался в интернете на одном из форумов о двойственном впечатлении от прочитанного. И в этот раз отправил в РОГ свой комментарий к этому материалу, но, по видимому, он чем-то не устроил редакцию («а в ответ – тишина»). Поскольку рассказ является хорошей иллюстрацией грубейших ошибок в охоте с норными, решил свои замечания все-таки изложить.

С одной стороны, написано вроде живо и интересно. С другой, больно читать о том, как дилетантскими, недопустимыми действиями охотники погубили свою молодую перспективную собаку. Я может и не стал бы возвращаться к этому рассказу, но за прошедшие годы получил дополнительный опыт в охоте с норными и ещё больше укрепился в своем негативном мнении о поведении охотников в этом рассказе.

Кроме того, чаще стали появляться тревожные сообщения о серьезных травмах и даже гибели молодых собак, неплохо показавших себя на притравочных норах. Поэтому думаю, что будет актуальным снова вернуться к этому рассказу уже не с оценкой художественных достоинств, а с обсуждением самого процесса описанной охоты.

Читаем: «…спокойную тишину нарушили непонятные, но явно опасные звуки. Они гулко и равномерно прозвучали наверху…» и «…наверху раздавались вновь страшные голоса людей и гулкие равномерные звуки…». Что же это за «гулкие равномерные звуки» перед запуском собаки в нору? Расчищали вход? Начали копать? Проверяли насколько промерзла земля? Но ведь бесшумный запуск собаки в нору с лисой - азы охоты с норной - аксиома!

Не только «издавать звуки», но даже подходить к входу в нору не следует – только приблизиться для запуска собаки и с ружьем наизготовку ждать рядом появления зверя. Если лиса не слышала посторонних звуков, то всегда стремится выйти из норы, даже будучи зажатой в тупике, стремится «разменяться». А уж тем более, в описанной ситуации, находясь у «котла» с достаточно большой площадью. И, если бы не шум наверху, лиса легко бы «разменялась». Тем более что «это была молодая, девяти месяцев отроду, неопытная норная собака, и это был ее первый сезон».

Усугубило ситуацию и глупейшее (не подберу другого слова) поведение охотников, когда «…голоса людей у входа в нору звучали злобно и настойчиво поддразнивали собаку».

Ещё одна фатальная ошибка охотников: совершенно немотивированно выбрано время для пробивки шурфа. Нора вскрывается для помощи собаке или взятия зверя только когда закончатся их перемещения по норе и собака удерживает зверя на одном месте (в тупике или котле) длительное время.

И самым страшным и непоправимым следствием этой ошибки охотников стало то, что собака «поняла, что люди раскапывают нору сверху, спешат к ней на помощь и, ободренная, вновь бросилась на лису». Даже опытная собака в такой момент может потерять осторожность, чего же говорить о первой схватке.

Мне в принципе не понятно, как можно рассчитывать успеть быстро помочь собаке во время схватки в норе в декабре(!) («…озеро и ручей уже покрыты льдом»). Именно для того, чтобы лиса спокойно могла покинуть нору, чтобы не пришлось долбить мерзлую землю, и требуется бесшумное поведение охотников до и во время охоты.

Ещё одна проблема в охоте с норными обострилась в последние 10-15 лет. Многократно выросло количество притравочных площадок и нор и бесспорно, что этот рост во благо выращивания и притравки молодняка норных собак. Если бы не одно «но»…

В рассказе читаем: «…они стали хватать друг друга зубами, пытаясь в темноте поймать чужое горло».

Для лисы это вполне естественное поведение – она борется за свою жизнь, у неё просто нет выбора! А вот для собаки, особенно неопытной, такой стиль работы (сразу пытаться взять «по месту», за горло) может закончиться трагически.

К сожалению, такой стиль всё чаще встречается у собак, прошедших первоначальное знакомство и притравку по зверям вольерного содержания. Эти звери, если не менять их достаточно часто, быстро привыкают к регулярным встречам с собаками, осваиваются со своим положением и начинают быстро «поддаваться и подставляться». Они уже понимают, что это ничем опасным не грозит, и их быстрее оставят в покое.

А собака, не получившая достаточно серьезного, болезненного отпора, может потерять осторожность и в реальной схватке в норе. Отсюда следует совет владельцам молодых собак: не обольщаться быстрыми «успехами и победами» своих питомцев на притравочных норах и быть особенно внимательными к собакам, склонным идти напролом и брать «по месту».

И в заключение.

 Конечно же, писать надо обо всех сторонах охотничьей жизни, об успехах и ошибках, смешном и страшном… Но у меня осталось впечатление, что в этом рассказе для основной части читателей осталась «за кадром» главная причина гибели собаки: что не лиса её победила, а хозяева погубили! Подозреваю, что и сам автор этого не понял, поскольку своего отношения никак не проявил. Кстати, мне так и не удалось найти больше никаких заметок этого автора – похоже, что он в теме охоты с норными собаками человек случайный.

Из пяти моих терьеров один вельш и один ягд были склонны к такой работе. Вельш так и не изменила стиль работы до конца (погибла на воде в 7 лет), а вот ягд Чара (она на фото) «выучилась» на своих ошибках и после пяти лет стала работать исключительно аккуратно, практически без непосредственного контакта, выдавливая наверх даже барсуков!



Вот так она выглядела: мочка носа всегда травмирована, шкура на нижней челюсти от губ до шеи отрывалась и пришивалась трижды (!), прокушенный сосуд на шее с образованием гематомы с гусиное яйцо (удалось остановить кровотечение, зажав рукой), три операции под наркозом рваных ран на груди и животе, оторванная шкура на 2\3 бедра…

В норе она работала до 11 лет, затем ещё до 13-14 лет активно наверху, и потом только сторожем в машине или лодке. Ушла год назад, на 17-том году жизни.

«Вдогонку» немного своих наблюдений о лисах.

*Из рассказа не определить регион, о котором идет речь, но в своих краях я никогда не встречал сам, и, ни от кого не слышал, чтобы лиса сама «…вырыла не только нору, но еще и два запасных выхода: один в 10, другой приблизительно в 25 шагах от основного входа»! Максимум, на что лисы способны, это приспособить, «благоустроить» для себя подходящее труднодоступное место – но здесь десятки метров! В подавляющем большинстве случаев они используют барсучьи норы или старые мелиоративные трубы и каналы. Бывает, что и просто «сожительствуют» с барсуком в больших, многолетних городищах.

*"В этот декабрьский вечер снаружи дул ветер и шел снег. Лиса лежала в гнезде. Голод заставил ее встать и пойти искать пропитание».

 - Обоняние и слух – вот «кормильцы» лисы, а в ветер и снег эти органы чувств почти «не работают», от того в такую погоду лиса не охотится. Лишь когда такая погода продолжается несколько суток, лиса бывает вынуждена выходить на поиски пищи (именно в такие дни её достаточно просто найти и легче добыть).

*«Она вышла из норы, постояла с полминуты у входа и побежала по запорошенной тропке вдоль замерзшего ручья»
- Даже в самую тихую погоду выходя из норы, лиса не «с полминуты», а, минимум, несколько минут стоит неподвижно: принюхивается и прислушивается, не отходя от укрытия.

PS. Совет из личного опыта: если уж приходится бить шурф в замерзшей земле для помощи собаке, то лучше делать это с помощью рыбацкого или садового бура – получается на порядок быстрее! Я постоянно повторяю, что имея собаку норной породы, надо ВСЕГДА, в любое время года, быть готовым в «раскопкам» и возить с собой прочную лопату, кайло и бур.